март, капризный, нервный и переменчивый, оставил в моем доме пыльные, ломкие следы, запахи прохладной тюльпановой нежности и согретого вина с пряностями, отзвуки задушевных разговоров и отголоски слезных теплых порывов, которые не дают заснуть по ночам, собираются в голове, в груди слева, на ресницах и губах. я все больше времени провожу на кухне, возясь с кофейными банками, расставляя по шкафам чашки и крошечные вазочки с сухоцветами, составляя список милых безделушек и нужных штук, и радуюсь, что в моем пространстве появился еще один уютный уголок, который хочется заполнять светом и которым хочется делиться.

пропадаю среди знакомых лесных троп при любой возможности, позволяю сырым туманам до отказа наполнять легкие звенящей тишиной, угощаю К. пирожными в кофейнях, почти не ношу джинсы, а по утрам обязательно оставляю пару минут для того, чтобы свернуться в кресле и почитать очередную главу очередной книги. потемневшая кожа около глаз стала совсем прозрачной и тонкой, все никак не могу справиться с ранками на ладонях и бесформенными снами, в которых - прикосновения кого-то очень далекого от меня, движущаяся темнота и шум морских волн. знаешь, почему мы с тобой так хорошо ладим? - однажды говорит мне В., и в серо-зеленых глазах мне чудится странное понимание, будто меня просветили насквозь, вытащили наружу все мои застарелые царапинки и занозы. - потому что у тебя обожженные кончики пальцев. я только невнятно хмыкаю в ответ, но много позже эти слова поселяются на моей подушке, сворачиваются лентой под кожей запястий.

я не совсем справляюсь с человеческим присутствием этой весной, но, пожалуй, однажды я смогу признаться себе, что мне не хотелось по-другому.