[шляпа волшебника.]

медовое пряное тепло ощущаю спиной, морщится невольно усталый лоб от призрачных прикосновений, ладони тяжелеют от знакомых очертаний и контуров, от шершавой ткани, ушей ненароком касается тихий отзвук невнятно произнесенных слов - ненужных, чудесных в своем ритме, будто далекую мелодию принес на своих руках ночной ветер. выгибаюсь дугой от почти невыносимой сладости этих воображаемых ощущений, обретшими вдруг собственную жизнь и реальность, закрываю покрывшееся капельками пота лицо подушкой, с силой прижимаю к глазам, чтобы не чувствовать лишней соли, не видеть образов, смазанных, словно неумелый набросок акварелью, зыбких и очень тонких, только потяни ленту - и все волшебство пропадет, развяжется поясок на горле, останутся холодные стены, тусклый свет ночника в коридоре, да жмущиеся по углам тени.

иногда я чувствую, что моя кровать несется по огромным неповоротливым водам черного океана, и волны подбираются к мне и ласково зовут в спасительную темноту, и тогда, когда я уже готова протянуть ладонь, меня обжигает лихорадочное не-присутствие, от которого могу только скрючиваться на влажных простынях и беззвучно глотать воздух, раскрыв рот, точно рыба. я все жду, когда же перестанет бить внутри барабанная дробь от любого брошенного слова, когда же во снах ко мне перестанут приходить насмешливый поворот огненно-золотистой головы и безжалостно поджатые бескровные губы, когда же все во мне сможет принять, что не все письма имеют счастливый конец, не все дороги приводят к нужным перекресткам, а некоторые слова тускнеют, теряют свою искренность, точно серебряный крестик на груди, и это вовсе не значит, что они не были правдивыми, просто ведь так бывает, что ничего не остается прежним подолгу.

я отчаянно борюсь с этой зависимостью, с этим застреванием на несколько месяцев назад, когда все вокруг уже вовсю несется вперед, и нещадно проигрываю.
кажется, мне нужна помощь.

@темы: papercuts, assholes